«Петренко, к доске!» Думаю, несложно догадаться, что подумает в этот момент Петренко, а то и вслух произнесёт. Внеклассное чтение продинамили все. А попался он. «И почему сразу Петренко?! Я что, крайний?!»

И так всю жизнь — мы постоянно оказываемся в сложных ситуациях, когда из тёмных глубин горла вырывается неподконтрольный крик: «Почему я?!». Но кому бы мы его ни адресовали, это всегда обида — на Бога.

— А Таня выйдет на улицу?

— Нет, Таня занята.

— Почему это я занята? У меня каникулы! — увлажняющийся слезами голос выражал всё Танино возмущение.

— Танечка, ну что ты устраиваешь здесь? Ты же знаешь, тебе нужно бабушку Груню покормить и прополоскать её подгузники. Вот тарелка с её кашей, давай, иди.

— Ну почему, ну почему я?! — и слёзы прорывали плотину...

Младшего пятилетнего братишку бабушка не трогала, а вот двенадцатилетняя Таня должна была тратить время каникул на парализованную прабабушку. В комнате старушки воцарились камфара и тоска, а форточка пропускала дразнящие ароматы августа и шум детской игры. По-деловому выкрикивал что-то москвич Никита, и его голос тут же обрамлялся хохотом красавицы Оксанки. Сквозь слёзы окно казалось Тане акварельным. А прабабушка Груня так медленно, так медленно проглатывала кашу... А потом ещё те пелёнки... «Все гуляют, а я тут сижу. За что? Почему, почему у всех лето как лето, а я хлорку нюхаю?»

В зной, когда бабушки и братик засыпали, Таня забиралась на крышу погреба, которую венчали кроны белого налива, и в прохладной душистой тени перечитывала книгу «Тимур и его команда». Это был чудный рассказ о ватаге мальчишек, которые тайно помогали по хозяйству вдовам и старикам дачного посёлка, защищали их сады от налётов хулиганья. Таня была влюблена в Тимура, ей очень хотелось в его боевую команду. Когда Тане было девять, она, как Тимур, даже писала ультиматум местным подросткам, которые курили под забором бабушкиной усадьбы. Эх, как жаль, что эти куряки ничего не воровали в соседских садах. В ультиматуме пришлось требовать, чтобы они бросили курить, пока забор не спалили. А вот помогать было некому — одиноких стариков в Танином посёлке, увы, не было.

Каждый раз крик души «Почему я?!» вырывался, когда, вопреки Танинным ожиданиям, на неё обрушивались неожиданные требования, нудные обязанности... Но когда Тане вдруг внезапно фартило, вопрос «почему я?», «за что это мне?» словно терялся в складках счастья-клёш. Вот получила Танька «на шару» зачёт — и здорово! Как новые туфли от бабушки. Внезапная и незаслуженная награда никогда не вызывала ощущения несправедливости — «за что это мне?». А вот незаслуженное наказание сопровождалось резкой обидой на «злую долю».

Правда, в детстве Таня часто замирала от мысли — как же ей так повезло, что она родилась не на капиталистическом западе, где есть богатые и бедные. Но после перестройки мысли её изменились с точностью до наоборот: «Ну почему я не родилась в Америке! За что такая невезуха?!». Этот вопрос не давал ей покоя, не утихал до тех пор, пока смертоносный ураган Катрина не прогулялся по Миссисипи.

Когда Таня выросла во взрослую тётю, вопрос «почему я?» перекочевал к её дочерям, вероятно, по наследству. Вот старшая Дарья, после настойчивого требования, потащилась на кухню убирать стол после семейного ужина. А там, под тарелкой в углу, — скользкие шкурки от слив... Младшая Сонечка оставила. «Почему я должна это делать?!» — с отвращением кричит Дарья. Тут же услужливая память напомнила ей другую несправедливость — когда все её друзья валят на дискотеку, Дарья с родителями торчит в огороде, выбирает картошку... Рыдания разразились сами собой. Жалкая судьба! Дарья закрылась в своей комнате, чтобы просмаковать праведную истерику.

Маму Таню страшно расстроило поведение дочери, и она в поисках утешения позвонила подруге. А та ей сказала, что, ну честно, не представляет, как объяснить подростку, почему он должен вытирать стол за слюнявой малолетней сестрёнкой, если... не рассказать ему... о Христовых заповедях.

Тем временем Дарья, нарыдавшись вдоволь, утешалась просмотром трилогии о человеке-пауке. Дарья, конечно, не догадывается, что человек, хотя и паук, романтичен так же, как Тимур из маминого детства — он делает добро скрытно и бескорыстно спасает жизни. «Вот бы пробраться к кому-то в дом, тайно, и кого-то спасти!». Дарья начала мечтать о себе необыкновенной — и совершенно успокоилась...

Сериал о династии «Почему я?!» можно продолжать до бесконечности. Дарья выйдет замуж, родит деток, а режиссёры создадут новые произведения о недостижимых героях, которые совершают подвиги ради других и остаются в тени, и жизнь будет тянуться и тянуться, несправедливая и скучная.

В детстве трагические вопросы «почему я?» обычно направлены ко взрослым. На маму дулись все, случалось. И от учителей в школе несправедливые обиды каждый претерпел. Кто-то вспоминает эти случаи с улыбкой, кто-то до сих пор живёт под влиянием не отпущенных обид.

Всё-таки, взрослея, мы научаемся мужественно принимать удары бытовых требований и домашних неурядиц. Но вопрос «почему я?!» не исчезает. Для него появляются новые, нешуточные причины. Когда изменяют любимые, когда предают друзья, когда поражают смертельные болезни, когда умирают невинные дети — вопрос «Почему это со мной происходит?» становится настоящей, ненадуманной драмой и неспроста упирается в Небо. Человек не находит ответа на вопросы «за что это мне?», «почему я?!», «в чём моя вина?». И обижается... на Бога.

Мы не знаем, не воскликнул ли в сердце своём: «Почему я?!» — киринеянин Симон, когда римские солдаты заставили его нести Крест Господень. Но мы знаем, что даже праведный Иов многострадальный, если очень сильно упростить, взывал к Богу так: «Без обид, но меня-то за что?!».

Православные верят, что на такие страшные вопросы Бог откроет ответ — каждому в своё время. Но как выдержать такие горестные события без помощи Церкви — даже думать опасно.

Церковь учит, что на пути к спасению вопрос «Боже, почему я?!», «за что это мне?» заменяется другим вопросом — «зачем это мне?». Что длань Господня ведёт только ко спасению: через все тяготы, трагедии, испытания, лишения — ко спасению. Если в это не верить в годину горя, то можно сойти с ума.

В арсенале чудодейственных ответов Православной Церкви есть и житейские советы, как принимать ситуацию какой-либо несправедливости. Вот некоторые из них. «Злых обидчиков нужно прощать, потому что Бог их посылает — для нашего исправления». Вот бы вместо вопроса «почему сразу я?!» каждую неожиданную обиду принимать как звоночек сверху, напоминание о собственном недостоинстве. И не забывать ни при каких обстоятельствах: «Всё послано Мною для исправления души твоей. От Меня это было».

Вот ещё полезное рассуждение: знают ли злые, что они злые? А ведь девяносто процентов из ста действительно и не догадываются. Часто нам кажутся злыми те, кто стремился сделать для нас что-то благое. Чаще всего зло, которое мы терпим от своих близких, — это не преднамеренное зло, а неуклюжее добро, медвежья услуга:

Вот Мишенька, не говоря ни слова,

Увесистый булыжник в лапы сгрёб...

...И, у друга на лбу подкарауля муху,

Что силы есть — хвать друга камнем в лоб!

Если повезло пережить подобный удар, то с Медведем придётся потолковать без сантиментов, пока он не «услужил» насмерть более слабого, чем вы.

Если пропали, утеряны или украдены деньги, мудрые люди шутят: «Спасибо, Господи, что взял деньгами!». Так принимать все обиды и несчастья — это уже подвиг подвижника. Куда мне, грешной? Но Христос требует не только от святых принимать Его волю с благодарностью. И помогает не только святым, но всем, кто искренне пытается выполнить все Его заповеди.

Лейтенант Петров, герой симоновской поэмы «Сын артиллериста», не спрашивает: «Почему я?!». Майор Деев сам, сдерживая слезу, объясняет своему приёмному сыну, почему именно он должен рискнуть собой, чтобы выручить всех:

— Так вот, как отец, раз вышло

На жизнь и смерть воевать,

Отцовский мой долг и право

Сыном своим рисковать,

Раньше других я должен

Сына вперёд посылать.

Константин Симонов был знаковым писателем атеистического государства, но стихи его наполнены библейской высотой: отцовский долг в роковые времена — жертвовать своим сыном для спасения других.

Возможно, инстинктивный крик души «почему я?!» — это сигнал, что Бог от нас, как от Своих детей, требует бескорыстного подвига ради других.

И для каждого подвиг — разный. В меру сил. Для кого-то подвиг — перепеленать парализованную бабушку, когда за окном веселится беззаботное лето, для кого-то — убрать со стола противные шкурки, для кого-то — выдержать испытания публичного выступления, для кого-то — простить обиду, когда простить вроде бы невозможно...

От каждого в его маленьком подвиге требуется преодоление, терпение и любовь. И если нам так сложно безропотно послужить ближним, значит, мы ещё не доросли ни до подвигов Ильи Муромца, ни даже до подвигов человека-паука. Справимся с мусорным ведром — глядишь, Бог нам вручит возможность какого-либо поступка повыше.